Районы называются спальными! Люди приходят туда только поспать, а уходят, чтобы оплатить квартиры в этих спальных районах. Они спят, потому что устали работать, а работают, чтобы оплатить то место, где спят...
Спальные районы — это мир одиночек. В них каждый день похож на предыдущий. Вы просыпаетесь ранним утром, идете к метро или машине и отправляетесь на работу. Дорога занимает час или полтора. В свободное время на работе вы общаетесь с коллегами и читаете новости, а через восемь часов возвращаетесь обратно, заскочив по пути в ближайший супермаркет. По выходным вы развлекаетесь в центре города или едете в мегамолл на окраине. А может быть, просто остаетесь дома: зачем куда-то выходить, если благодаря широкополосному интернету можно смотреть любимые сериалы? Проспав восемь часов, вы снова отправляетесь на работу, и круг замыкается.
Так происходит в Москве и Петербурге, Новосибирске и Екатеринбурге. В последние пару лет общим местом стало критиковать городское окружение в России. Российские мегаполисы скучны, неустроенны и неуютны, а убогие микрорайоны лишь подавляют человека. Здесь большую часть года то слишком грязно, то слишком холодно, ничего не происходит. Здесь некрасиво громоздятся многоэтажки, здесь слишком много пробок на дорогах, слишком дорого жить для такого низкого уровня жизни. Здесь люди не общаются между собой: по статистике, лишь 10% москвичей знают в лицо своих соседей по двору, и только 20% знают хотя бы малейшие подробности из жизни соседей по лестничной клетке. А почти две трети горожан и вовсе уверены, что доверять можно только близким родственникам и друзьям, да и им, скорее всего, не стоит.
Может показаться, что в спальных районах можно жить. Да, неудобно, трудно, дорого, но можно. Но на самом деле это ложь. В спальных районах вы не ведете личную жизнь — в своих квартирах вы спите в перерывах между работой. Вы не ведете и городскую жизнь, а лишь перемещаетесь из точки А в точку Б и обратно. Вы не живете, а просто существуете. Наверное, поэтому среднему россиянину так хочется обособиться от враждебного окружения, отгородиться, закрыться в коконе. Не доверять никому, не знать никого — и поставить как можно больше заборов. А в отпуск поехать куда-то в Европу, где зеленщики и булочники на улице знают местных жителей и не боятся продавать в долг.
Джейн Джекобс в своей книге «Жизнь и смерть больших американских городов», перевернувшей развитие урбанистики в XX веке, прямо указывала, что не дома и не шоссе, а социальное взаимодействие — главное, что есть в городе. Современные города созданы для общения. Только благодаря ему жизнь становится разнообразной, интересной и безопасной. Но парадокс в том, что российские мегаполисы придуманы для чего угодно, но только не для общения. В качестве наследия советской эпохи у нас есть только «свое» и «ничье», которое заканчивается за дверями квартиры и дома, а общественных пространств так и не появилось. Без добрососедских отношений и городских сообществ невозможно подлинное городское самоуправление. А без него все окружающее пространство так и будет убогим и необустроенным, а наша жизнь — не жизнью, а существованием.
Варианты противостояния:
Дети
Ребенок должен отдохнуть от контактов с множеством людей, от городского воздуха, от хлорированной воды и бытовой химии. В подавляющем большинстве случаев отдых "на морях" не имеет к оздоровлению часто болеющего ребенка никакого отношения, поскольку большинство вредных факторов сохраняется плюс добавляется общественное питание и, как правило, худшие, в сравнении с домашними, жилищные условия.
Идеальный отдых часто болеющего ребенка выглядит так (важно каждое слово):
• лето в деревне;
• надувной бассейн с колодезной водой, рядом куча песка;
• форма одежды - трусы, босиком;
• ограничение на использование мыла;
• кормить только тогда, когда закричит: "Мама, я тебя съем!".
Грязный голый ребенок, который скачет из воды в песок, выпрашивает еду, дышит свежим воздухом и не контактирует с множеством людей за 3-4 недели восстанавливает иммунитет, поврежденный городской жизнью.
Не можете переехать в более природосообразное место жительства - хотя бы дайте детям возможность отдохнуть от мегаполиса.
Какой переезд? на что жить в вымирающей деревне?
Всякий, кто, сидя в офисе, мечтает уехать в деревню, упирается в вопрос: где там деньги брать.
С одной стороны, в деревне жизнь существенно дешевле. Просто потому, что соблазнов нет. Когда ближайший магазин в четырех километрах, ближайший киоск сгорел два года назад, а в ресторан надо ехать в город, - деньги улетают с меньшей скоростью. И на другое. С другой стороны, совсем без денег не прожить.
Основная статья расходов переехавшего в село горожанина – ремонт. Это навсегда. Купили дом, ободрали обои пятидесятых годов выпуска - пора клеить и красить. Закончили ремонт – надо строить веранду. Есть веранда – душа просит баньку. Баньку воздвигли – теперь теплица нужна. Прелесть в том, что ремонт и стройка в деревне – не бедствие, а хобби, которым можно заниматься неспешно и в удовольствие, по мере поступления денег.
Откуда же они поступают?
Бытует миф, что в селе нет заработков, оттого и бежит мало-мальски трудоспособное население в города.
На самом деле сейчас все немножко иначе. Сегодня я буду рассказывать, как и где добывают деньги разные понаехавшие из города, и где берут свои заработки сельские аборигены.
Селяне растят бычков на мясо. Уже лет триста, как они это с успехом делают. Весной хорошенького теленочка выставляют пастись на травку, осенью молодого бычка сдают перекупщикам, а на вырученное покупают плазменный телевизор. Пять бычков вполне способны дорасти до цены отечественной машины. Второй способ получить деньги – вырастить и навязать веников (тоже вековой промысел тут), вырастить лук или картошку, и сдать все тем же перекупщикам. Земля кормит.
Некоторые бывшие горожане тоже кормятся с земли. Одна моя соседка держит пасеку, другая семья по той же улице увлеченно разводит сортовую птицу - от фазанов до индюков. Еще четыре года назад эти городские ребята хорошо знакомы были только с кошками и собаками, а теперь у них на хоздворе со страшной скоростью плодится и размножается экологически чистая живность. А в планах вообще создание семейной мини-фермы. За цыплятами и цесарками к ним приезжают аж из Орла и Курска. Еще одни переселенцы из города занялись молоком: закупают у населения и перерабатывают в творог, масло, сыр. Все это продают в городе в собственном павильончике. Еще один вариант крестьянского труда требует некоторых начальных вложений: можно купить трактор с косилками, плугами и боронами. Тогда круглый год не будет отбоя от желающих, чтобы вы приехали и вспахали-скосили-перевезли. Трактористы тут народ уважаемый.
Второй способ заработать деньги в селе – строительный. Я уже упоминала, что здесь все делают ремонт и строятся. Поэтому любой отделочник, плиточник, сварщик или каменщик всегда будет с заказами и деньгами. Местным мужикам обычно лень, и потому из них трудно сколотить бодрую непьющую бригаду. Но те, кому не лень, зарабатывают так же хорошо, как городские. А добрый мой знакомый, многодетный отец из соседнего села, тоже бывший офисный горожанин, построил себе столярную мастерскую и делает мебель. Денег хватает и на ораву детишек, и на строительство, и на обновление автопарка семьи, и на увлечение чистокровными лошадьми. Мебельное дело настолько хорошо идет, что в той деревеньке столярничает каждый второй из переселившихся. Другие объединились, и гнут из прута железные изгороди. Третьи купили вибростанок и понемножку делают тротуарную плитку и строительные блоки.
Некоторые из переехавших в село горожан пытаются сохранить за собой городскую работу. Один сосед, врач-ветеринар, перестроил себе график на сутки через трое, и мотается туда-сюда по маршруту «село-Воронеж» уже несколько лет. Чтобы доехать до его работы, нужен час времени: столько же он тратил, чтобы добраться туда же с Левого берега по пробкам.
Но ездить в город так часто – развлечение на любителя. Слишком разные состояния потребны для жизни там и тут. Тем не менее, это вполне себе способ кормить семью.
Наконец, хвала Интернету, в селе можно заниматься виртуальной работой. Писать статьи и книжки, сочинять рекламные тексты, ваять программы и обсчитывать бухгалтерию. Чем дальше, тем меньше значения имеет физическое местонахождение фрилансера. Некоторые из редакторов, для которых я пишу тексты, никогда в жизни меня не видели. Это не мешает нам плодотворно сотрудничать, и я исправно получаю свои гонорары.
Одна из моих соседок делает прекрасные украшения ручной работы и продает их по всему миру с помощью Интернет-странички. Другая вяжет смешные шапки – и они тоже хорошо расходятся.
А кроме всего прочего, в селе есть работа, на которую можно так же ходить пять дней в неделю, как и в городе. При наличии соответствующего образования можно получить место в больнице или фельдшерском пункте, управлении колхоза, в школе или на почте.
Мораль моей нынешней колонки проста: при наличии желания заработать и способности чему-нибудь учиться, без денег в селе никто не сидит.
Зато в селе меняется сам смысл денег. И у некоторой части переехавших наступает такое облегчение от давящих ценностей общества потребления, что на каком-то этапе они уходят в аскезу. Подпирают избушку бревнами, топят дровами, питаются с огорода, собирают грибочки в соседнем лесу и работают ровно столько, чтобы хватило на хлеб, молоко и подсолнечное масло. И только тогда, когда кончилась еда. Разовые подработки в живом селе всегда есть: кому-то выкопать сливную яму, кому-то опилить сухие деревья в саду. В городе такой образ жизни был бы почти маргинальным и наводил бы на мысли о бытовом алкоголизме. Да и огорода там не завести. В селе же обладатели подобного лайфстайла вполне приличные уважаемые люди, которые никуда не спешат, ни от чего не зависят (разве что от электросети, и то чуть-чуть), и располагают удивительной роскошью, почти недоступной горожанам: свободным временем и покоем.
|
